Confrontation Matrix
Vladimir Lukyanovich
This post has not been translated into English yet. If you know Russian or Latvian language, you can help our organization by translating this text into English and emailing it to us at [email protected]. We will be very grateful for it.
Сегодняшние конструкторы человеческих душ — пиарщики — внедряют в сознание и предлагают примитивную, но действующую матрицу противостояния: или «империя добра» (демократы, либералы, поборники и защитники прав человека и общечеловеческих ценностей…), или «силы зла» (верующие, мракобесы, тоталитаристы, террористы…). И как бы не пеняли на cоветское прошлое и не вешали на него всех собак, сегодня, как никогда, всё в мире делят на белое и чёрное, оставляя человеку выбор: или-или и никак иначе.
Более того, такое разделение имеет длительный период, сравнимый с жизнью нескольких поколений. И, к сожалению, такой выбор подкрепляется законодательной базой, где постепенно запрещается обсуждать определённые темы на уровне уголовной ответственности. Законодательно вводятся стандарты «презумции виновности». И идёт планомерное наступление в законодательной области на свободу слова.
К сожалению, природа человека такова, что он не столько дружит «с кем-то», сколько «против кого-то». Как сказала та «актрисулька» в театре: «Девочки, против кого мы теперь будем дружить?» Поэтому, нужна не какая-то там мифическая идея, а добротная современная матрица противостояния, которая позволила бы чётко позиционироваться всем активным социальным силам. Без этого все разговоры о консолидации гражданского общелатвийского общества — пустой звук. Бедные — с богатыми, коммунисты — с социал-демократами, православные — с католиками и заодно с прочими протестантами (а протестанты — между собой), латышские националисты — с русскими, проамериканцы — с «рукой Москвы» и тому подобное. Взаимопонимание просто невозможно в принципе, ибо все они оценивают окружающий мир в рамках разных матриц противостояния. Все они находятся в своих ограниченных рамках. Это как говорить на разных языках во взаимоисключающих дискурсах. А в Латвии — так и натурально говорят на разных языках, всё более отдаляясь друг от друга. Более того, средства массовой информации разделены по национальному признаку настолько полно, что латышская и русская аудитории имеют совершенно различную информацию. Если для среднестатического латыша США выступает как самая миролюбивая страна в мире, то для русского, элементарно интересующегося политикой, достаточно набрать в интернет-поисковике запрос «агрессия США в 20 веке», чтобы потдвердить своё представление о США как об общемировом агрессоре.
Что там на самом деле — неважно, человек мыслит символами. Достаточно принять эту матрицу, позиционировать себя в ней — и оказываешься в ловушке. Можно объявить себя антиамериканистом, антиглобалистом, но это не поможет — ты уже проиграл в стратегическом плане.
Победа возможна только в том случае, когда предлагается иная матрица противостояния, а в ней именно ты — весь в белом, а твои потенциальные противники рисуются в черных тонах.
Спасибо Европе — она подкинула нам матрицу противостояния, в которой никто не может остаться в стороне. Начато тотальное, тоталитарное наступление на древнюю человеческую ценность — семью. Извращается одно из самых святых и чтимых понятий — мать. Хранительница очага, семьи, дарующая жизнь, сводится к бредовому понятию «родитель-1» и «родитель-2». Проверенные веками отношения родителей к детям подменяются юридическим понятием опекунства. Закон расширяется до интимных отношений между людьми и пытается их регламентировать. И всё это преподносится как прогресс. А к каким катострофическим результатам может привести прогресс без гуманизма, человечество уже знает, изучив на себе историю второй мировой войны. Может ли быть гуманизм без любви в высшем понимании этого слова и без высшего проявления этого понимания — материнской любви? Новаторы, проповедующие извращённые понятия о семье, не могут дать на это ответ, ибо его нет в человеческой истории. Те племена и народы, где не чтили мать как дарительницу жизни, не оставили нам ни памятников, ни письменных источников. Мы о них ничего не знаем, хоть и можно предположить, что за тысячи лет человеческой истории такие попытки были.
Так во имя чего мы рискуем будущим наших детей, принимая законы и практики, противоречащие всему известному историческому опыту Человечества?